Поступить на инженера так и не успел
В основу этой фронтовой истории положены записи, сделанные во время встречи с Александром Дмитриевичем еще четверть века назад. А в год 80-летия Победы я обратился к начальнику отдела по патриотической работе облвоенкомата Сергею Шабанову, чтобы соотнести воспоминания с материалами из личного дела и наградного листа ветерана. К сожалению, по прошествии стольких лет после встречи с Шаровым мне не удалось отыскать его фотографию, в военкомате снимков тоже не хранится. Но очень надеюсь, что достоверными штрихами к портрету моего собеседника из прошлого послужат непосредственные факты его боевого пути.
СПРАВКА. Александр Шаров родился в 1923 году в Иванове, где окончил среднюю школу. Сразу же после начала Великой Отечественной войны добровольцем ушел сражаться за Родину. Воевал на Западном, Калининском, Брянском, 3-м Белорусском, 1-м Прибалтийском фронтах в качестве командира взвода пешей разведки, политрука стрелковой роты, комсорга полка. За проявленные в боях мужество и героизм награжден орденом "Красной Звезды", медалями "За отвагу". В марте 1945 года комиссован из армии по ранению в звании гвардии капитана. В послевоенное время окончил Ивановский электромеханический техникум, затем вечернее отделение энергоинститута, работал на заводе имени Королева в должности главного механика, начальника цеха.
Когда началась Великая Отечественная война, Александру Шарову только исполнилось восемнадцать. Как все юноши, вступающие во взрослую жизнь, в тот год он мечтал получить надежную профессию. Одноклассники считали, что лучше всего поступать в текстильный: в Иванове с развитым ткацким производством такой выбор был более чем оправдан. Но Александр мечтал поехать в столичный институт – в автомеханический или авиационный, чтобы стать инженером. Напряженная международная обстановка ориентировала на приобретение военных специальностей. Так сформировалось желание учиться в прославленном МАИ, на самолетостроительном факультете.
Но вместо планируемого студенчества вчерашний школьник, не дожидаясь официального призыва, написал заявление с просьбой отправить его на фронт. Октябрьский райком комсомола поддержал патриотическую инициативу добровольца. В Иванове была сформирована команда молодых политруков, в которую попал Шаров. Вскоре комсомольских активистов вооружили новенькими винтовками и погрузили в эшелоны, увозящие на передовую.
Патронов не будет – пойдем в рукопашную
Ивановец оказался в пехотной роте, в которой и произошло первое столкновение с суровой реальностью. Прибыв на место, новобранцы были поражены: у сражающихся катастрофически не хватало боеприпасов.
"Мы, политбойцы, были обеспечены новейшими винтовками СВТ, боеприпасами вплоть до гранат. То есть ехали на фронт во всеоружии, – рассказывал Александр Дмитриевич. – Когда же оказались в расположении 22-й армии, которая в составе Западного фронта вела напряженные оборонительные бои, обнаружили, что красноармейцам не хватает даже винтовок. Но советские воины решительно шли на врага, потому что стремление освободить родную землю, защитить отчий дом было сильнее страха смерти".
Всю жизнь фронтовик не забывал истину, провозглашенную в тех роковых обстоятельствах его однокашником: "Патронов не будет – в рукопашную пойдем, но остановим фашистских гадов. Нам отступать нельзя, за спиной – Москва!"
Боевое крещение ветеран получил на Западной Двине, около Андреаполя Калининской (Тверской) области. Фашисты закрепились на восточном берегу, обрушив на населенный пункт шквал артиллерийского огня, направив танки и пехоту.
"Рота, в которой я находился, получила приказ переправиться через реку, через сплав леса. Оказавшись на вражеской стороне, мы предприняли несколько попыток атаковать укрепившегося на плацдарме противника. Только немец гораздо превосходил нас и в живой силе, и в вооружении. Смерть выкашивала ряды новобранцев. Мы едва продержались остаток страшной ночи и весь второй день отчаянно отбивались от гитлеровцев. Ждали подкрепления. Помощь не подошла, и на следующую ночь нас вернули обратно на свой берег. Это были мои первые бои", – вспоминает Александр Шаров.
Рота была вынуждена отойти на прежние позиции, но и фашистам пришлось остановиться на ранее занятых рубежах и перейти к оборонительным действиям. В ту осень разгромить противника на андреапольском направлении не удалось, и все же ценой героических усилий и невероятных человеческих потерь наши войска выиграли время для подготовки к предстоящим и уже решающим боям на подступах к Москве.
Захватили танки с работающими двигателями
Летом 1943 года немецко-фашистское командование, стремясь вернуть стратегическую инициативу в свои руки, начинает решительные действия, выбрав для нанесения удара выступ в районе Курска, получивший название Курской дуги. К тому времени Александр Шаров воевал в составе 3-й армии на участке Орловско-Брянского направления.
Здесь силы противоборствующих сторон были приблизительно равнозначны. "Наши, допустим, "тридцатьчетверки" с "тиграми" запросто расправлялись, – с воодушевлением констатировал ветеран. – У нас в ту пору в каждой пехотной дивизии были уже свои самоходки. Такие маленькие и надежные. Они нас здорово выручали. В одной деревне мы даже захватили танки с работающими двигателями. Задавая стрекоча, они в реку уперлись, и дальше – ни с места. Как говорится, "Гитлер, капут!". Мы тогда много техники брали".
Александр Шаров был откомандирован на фронт в качестве штатного комсорга. В обязанности политработника входило быть бесстрашным. Не раз в чрезвычайных обстоятельствах случалось находиться впереди и вдохновлять сослуживцев на подвиги личным примером.
Один и тот же сон: пехотинец против "тигра"
После завершения орловско-курских перипетий Александра Дмитриевича направили в резерв фронта, откуда – в 11-ю гвардейскую армию, в 21-й стрелковый полк. Летом 1944 года в бою под Борисовом Минской области комсорг получил тяжелое ранение.
"В рукопашной схватке с противником крепко приложило в ногу, – уточнил фронтовик. – В горячке почти не ощутил боли, может, поэтому не потерял самообладания и не выпустил из своих крепких объятий изувечившего меня фрица. Как только опрокинули навзничь врага, товарищи переправили меня с огнестрельным ранением в госпиталь, где я тут же оказался на операционном столе. На излечении меня продержали целых девять месяцев!"
В марте 1945-го военно-врачебная комиссия признала Шарова негодным к продолжению строевой службы. Домой гвардии капитан вернулся инвалидом, а было ему чуть больше двадцати лет. Сначала предстояло, превозмогая чудовищную боль, научиться делать первые шаги, а в дальнейшем – жить так, чтобы окружающие не только не жалели, не глядели сочувственно вслед, но даже не подозревали, что у молодого человека нет тазобедренного сустава. Александр Дмитриевич научился ездить на велосипеде, затем пересел на мотоцикл, впоследствии стал водить и машину. Но ту рукопашную схватку с фашистами память вернувшегося с войны ветерана зафиксировала навечно.
Снился и другой эпизод. "Хотел бы забыть, – сокрушался мой собеседник, – но не получается. Почти каждую ночь приходит один и тот же беспокойный сон: их "тигры" с крестами на броне и какой-то пехотинец с гранатой в руке – неравный бой. И такой грохот вокруг: взрывы снарядов, лязганье металла, дикий скрежет разрываемого железа. Каждый раз просыпаюсь в холодном поту. Нет, то, что пережило наше поколение, не должно повториться. Будем беречь завоеванный страшной ценой мир".
Почти всю жизнь проработал на заводе Королёва
В послевоенной жизни Александр Шаров приступил к осуществлению юношеской мечты. Правда, в Москву уже не поехал. Рассудил по-взрослому: и в родном городе можно получить достойное образование. Сначала учился в техникуме, защитил диплом, поработал по распределению в Новочеркасске Ростовской области, но очень тянуло домой.
Когда вернулся в Иваново, поступил на вечернее отделение энергоинститута. Совмещал учебу с работой на заводе имени Королёва, где трудился до самого выхода на заслуженный отдых. И в мирное время точно так же, как на войне, гвардии капитан Шаров осваивал самые трудные участки производства. Стремясь к цели, он не отступал ни на шаг, ведь комсорг в любых обстоятельствах должен быть впереди.
