Максим Горсков из того поколения участников Великой Отечественной, которые вступили в сорок первый, уже имея некоторую военную подготовку. После получения в бою тяжелой травмы врачи и командиры списали его со службы. Однако капитану удалось снова сесть за штурвал, за что друзья назвали его "вторым Маресьевым"
Из столовой сбежал в полировщики
Будущий авиатор вырос в башкирской глубинке. Там он и представить себе не мог, что судьба уведет его с основательно накатанной крестьянской стези в высокое бескрайнее небо. Где его село Петровское, а где большая авиация? Самое доступное в обстоятельствах сельской действительности – поступить в районном центре на краткосрочные курсы по машинно-тракторному делу.
Только родители рассудили по-своему: решили отправить Максима в Москву, где их старший сын учился на инженера. Брат определил младшего в фабрично-заводское училище – на повара. По его окончании Горсков недолго поработал в столовой (не считал это мужским делом), а затем устроился полировщиком на московский шарикоподшипниковый завод.
Но и этот однообразный труд не приносил радости, хотя парень даже перевыполнял определенные планом нормативы. Наверное, так бы и тянул дальше он свою рабочую лямку, если бы рядом с заводом не оказался аэродром. Максим, проходя мимо него на смену, с любопытством засматривался на молодых ребят, одетых в летную форму. Паренек очень завидовал этим счастливчикам: ему тоже безумно хотелось побывать за облаками.
СПРАВКА. Максим Горсков родился 5 февраля 1917 года в башкирском селе Петровское. После окончания школы в 1931-м переехал в Москву, где окончил ФЗУ, работал поваром в столовой, полировщиком на шарикоподшипниковом заводе № 1. В декабре 1938 года направлен в Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов. Служил летчиком-инструктором в Торжке Калининской области. В мае 1943-го добился направления в действующую армию, воевал на Брянском, Белорусском, Прибалтийском и Украинском фронтах в качестве командира звена, а затем командира эскадрильи. В Великую Отечественную совершил 100 боевых вылетов на самолетах И-16 и Ла-5. Войну завершил в Берлине. Награжден двумя орденами Красного Знамени, Красной Звезды, Отечественной войны I степени… В Иванове работал контрольным мастером литейного цеха на заводе имени Королева.
Готовил пилотов-истребителей
Однажды на заводской доске объявлений юный мечтатель увидел сообщение о том, что набирается группа в планерный кружок. Это был первый шаг, сделанный Максимом Горсковым на пути к цели. Сначала были упорные занятия без отрыва от основной работы в московском аэроклубе, откуда его рекомендовали на учебу в двухгодичную Борисоглебскую школу летчиков-истребителей. Так для героя очерка и началась та самая жизнь, в которой именно самолеты всегда будут занимать главное место.
В 1940 году, освоив новейшие воздухолеты отечественного производства, младший лейтенант Горсков получил назначение на должность инструктора в Торжок Калининской области. До самого начала войны он занимался подготовкой будущих пилотов-истребителей.
В 1941-м летчику довелось несколько дней поучаствовать в боевых действиях. Он был ранен, получил ожог лица. После выписки из госпиталя его вернули на прежнюю инструкторскую службу, хотя Максим настойчиво добивался отправки на фронт, в действующую авиацию. Ему же объясняли, что кому-то надо обучать и летному делу.
В апреле 1943 года Горскова откомандировали в Иваново, где предстояло заняться организацией запасного учебного авиаполка. Когда на аэродроме приземлился самолет из Москвы с генерал-майором на борту, прибывшим контролировать выполнение задания, лейтенант, выждав подходящий момент и набравшись смелости, озвучил гостю свою дерзкую просьбу: на фронт!
Уступали немецким машинам в скорости
В мае летчик-инструктор уже бороздил орловское небо на прославленном И-16. Столкновения с противником, по словам Максима Горскова, выявили существенные недостатки нашей лучшей на то время машины. Самолет уступал вражеским истребителям по некоторым техническим показателям и не мог достойно соответствовать условиям боя, которые навязывали "мессершмитты".
"Орловская операция, – рассказывал мне Максим Ильич, – научила нас разрабатывать особую тактику нападения. Обладая большей маневренностью, наш "ишачок" (как мы любовно называли И-16) сильно проигрывал по другим параметрам. Чтобы одержать победу над фашистскими быстроходами, нужно было вовремя их заметить. Но главное, за штурвалом должен сидеть ас, превосходящий соперника в боевом опыте. Только тогда наш юркий самолетик становился грозным противником".
Советские конструкторы отреагировали на проявившиеся изъяны, разработав самолеты нового поколения: Ла-3, за ним последовали Ла-5 и Ла-7. "Новые конструкции были уже нисколько не хуже немецких, даже превосходили по скорости, маневренности, вооружению. Но И-16, – с нежностью в голосе добавлял подполковник, – были символом нашей авиации. Именно на этом самолете грамотный пилот совершал свои воздушные подвиги и добивался превосходства над противником".
Не дал разведчику зависнуть над советскими позициями
"Однажды мы выполняли разведывательные задачи, – привел пример Максим Горсков, – небо было спокойным и безмятежным. Полной неожиданностью стало появление откуда ни возьмись пары "фоккеров", которые пристроились к хвостам наших "ишачков". Мы оказались в заведомо невыгодном положении".
Горсков мгновенно оценил создавшуюся обстановку и отдал приказ: "Разворот на 180 градусов!" Это означало столкнуться лоб в лоб с противником, навязать ему бой. "Нас выручило то, – пояснял мой собеседник, – что мы ушли под брюхо фашистских машин и, открыв огонь, били по ним снизу вверх. Именно быстрота ответной реакции предотвратила для нас трагический исход воздушного столкновения, из которого мы вышли победителями".
В следующий раз Горскову пришлось прикрывать с неба наземные войска уже в качестве ведомого. В ходе выполнения подобных заданий, как правило, невозможно было избежать воздушных схваток с противником. Увидев приближающегося "фоккер-вульфа", лейтенант приотстал от своего ведущего и открыл прицельный огонь по фашистскому корректировщику. Нельзя было допустить, чтобы их разведывательная "рама" зависла над позициями советских войск.
Домой его И-16 вернулся значительно позже, чем машина ведущего. Максим Ильич так и не доложил распекавшему его за самовольство командиру, что он сбил "чертова скорострельщика" (так наши бойцы называли этот немецкий самолет). Хорошо понимал военную дисциплину: виноват, потому как не подчинился приказу: вместо того чтобы развернуть по команде крылья в направлении аэродрома, ввязался в бой.
На завершающем этапе орловской операции капитан Горсков уже руководил эскадрильей. Только за полгода его летчики совершили 250 боевых вылетов и сбили 28 вражеских машин.
Победная точка над Берлином
В феврале 1944-го во время схватки с "фоккером" Максим Ильич получил тяжелое осколочное ранение в правое плечо – рука была обездвижена, самолет стал неуправляемым и вошел в крутое пикирование. В тот момент летчик ощутил дыхание смерти. Возможно, то, что произошло дальше, относится к области чудес: машина все-таки дотянула до своей территории. Горскову удалось посадить самолет с убранным шасси.
Полгода капитан провел на излечении в госпитале. Медицина вынесла свой безжалостный приговор: списать с летной службы. С этого дня Максим Ильич начал борьбу за возвращение в боевой строй авиаторов. Он доказывал и госпитальным врачам, и своим командирам, что может летать. И так-таки добился разрешения совершить пробный полет над аэродромом! Именно этот случай в военной биографии героя очерка дал основание его близкому товарищу, фронтовику-артиллеристу Георгию Мизонову назвать своего друга "вторым Маресьевым".
"Я стал снова летать, – констатировал факт своего возвращения в авиаполк Максим Ильич, – получил очередное звание и уже был вторым заместителем командира полка по воздушно-стрелковой службе. Именно в паре с моим непосредственным начальником мы поставили жирную точку в истории окончания Великой Отечественной. 1 мая 1945 года уже над Берлином вступили в бой с четырьмя "фоккер-вульфами". Невзирая на численное превосходство фашистских машин, две из них приказали долго жить".
В сентябре 1946 года майор Горсков был признан врачебной комиссией ограниченно годным к несению строевой службы и уволен в запас. Нужно было начинать мирную жизнь.
Через год бывший военный летчик обосновался в Иванове и до выхода на заслуженный отдых работал на заводе имени Королёва. Жил Максим Ильич на гражданке тихо и скромно, поэтому мало кто из заводских знал, что контрольный мастер из литейного цеха летал огневыми трассами минувшей войны.
Умер полковник Горсков накануне праздника Победы – 8 мая 2003 года.
