Во время первых гастролей показал Палех
- Пётр Леонидович, как вы познакомились с Задорновым?
- Летом 1988 года мои друзья предложили мне заняться организацией гастролей артистов и музыкантов. Мой друг, работающий в «Московской правде», познакомил меня с сатириком Львом Новожёновым, который и дал мне телефон Задорнова. Я позвонил Михаилу Николаевичу и пригласил приехать в Иваново. Он согласился. Позже признался: «Не знаю, почему стал разговаривать с тобой. Обычно я не вел телефонных переговоров о гастролях». В Иванове я приготовил для Задорнова в гостиничном номере яблоки, печенье, добыл электрический чайник и подъехал за артистом к поезду на своей, тогда престижной, малиновой «семерке».
В те перестроечные годы Задорнов одним из первых стал смело говорить о том, о чем еще никто не решался. На первом его концерте у меня возникло ощущение, что сейчас в зал войдут люди в штатском и загрузят всех, кто на сцене в автобусы, а меня публично расстреляют на площади Пушкина. В перерыве я рассказал об этом Михаилу Николаевичу, чем изрядно его развеселил. Я свозил его в Музей ситца и в Палех. А провожая Задорнова, испытал приятный шок: он обнял меня. Удивились и все провожающие. Я расценил это как его сердечную благодарность.
- Как получилось, что знаменитый писатель-сатирик предложил вам работать его директором?
- Зная, что я человек семейный и живу в Иванове, он предложил это деликатно. Однажды он посетовал, что у него нет директора. Посоветовавшись с женой, я согласился. Он произнес: «Вот и слава богу!»
Сатирику нужно было мнение придирчивого зрителя
- Что входило в обязанности директора артиста?
- Директор – это и организатор концертов, и ответственный за комфорт. Задорнов не был капризным, но не любил неточность и невнимательность. Например, во время трехчасовых выступлений ему всегда требовался теплый чай.
- Для таких длительных концертов нужна хорошая физическая подготовка.
- Он превосходно играет в теннис и ручной мяч. У него прыжок с места 4 метра! Помню, как на пляже в Сочи он пнул боксерскую грушу, поднятую выше человеческого роста. Сожалею об отсутствии видеокамеры при его молниеносных теннисных подачах с Юрием Николаевым. Задорнов никогда не курил и не злоупотреблял алкоголем. На гастролях первым делом мы искали сауну, бассейн, а не пивной бар.
- Он делился с вами впечатлениями о концертах?
- Всегда. Поэтому я был внимателен, чтобы указать на нюансы, которые от него могли ускользнуть. Ему нужно было мнение понимающего и придирчивого зрителя, которым он меня считал.
- Что он говорил об ивановских зрителях?
- Ивановскую публику он уважал. При мне в конце 1980-х он с удовольствием приезжал сюда трижды: дал в общей сложности 16 аншлаговых концертов.
- Вы были с ним на «ты»?
- Более полугода мы говорили друг другу «вы». Но настал момент, когда отношения из приятельских переросли в дружеские, ведь мы много находились вместе и испытывали друг к другу интерес и симпатию. Кстати, у нас разница в возрасте две недели. Задорнов родился 21 июля, а я 7 августа 1948 года.
- Про юмористов рассказывают, что в жизни они унылы и мрачны. А Михаил Николаевич веселый человек?
- Задорнов умеет поддержать разговор с тонким юмором. Даже при обсуждении серьезных тем он в нужный момент способен снять накал спора уместной шутливой импровизацией. Он доброжелателен без снобизма и заносчивости, но по обстоятельствам может быть жестким. Общаться с ним – всегда праздник.
«Навестил мою маму в ивановской больнице»
- Какие эпизоды, связанные с Задорновым, вам особенно дороги?
- Он бывал у меня дома и тепло относился к моим родителям и детям. Один раз, когда мы проезжали с ним по городу, я увидел дочь, гуляющую с подружками. Задорнов попросил остановить машину, подошел к моей дочери и по-отечески обнял ее со словами: «Анечка, здравствуй, моя девочка!» Представляете остолбенение Аниных подруг?
Когда моя мама лежала в больнице и я проговорился об этом Задорнову, то тут же услышал: «Так что же ты молчал? Быстро едем к ней!» Он вошел в больницу улыбающийся, красивый, с букетом роз и покорил весь персонал своей доброжелательностью: «Здравствуйте! Какая у вас светлая, чистая больница». А когда он вошел в палату к маме, она обомлела. Протянула к нему руки: «Мишенька, сыночек!» После его приезда мама там стала звездой. У нее ушли все болезни и через неделю ее выписали. Задорнов был рад своим появлением помочь человеку.
- Вам помнятся какие-нибудь забавные истории?
- За выступление в Димитровграде Задорнову дали возможность приобрести престижную «девятку». Таких красавиц тогда почти ни у кого не было. Я пригнал ее из Тольятти к нему во двор. Увидев машину, Задорнов загорелся: «Дай прокатиться!» А он не водитель и не пытался им быть. Я промычал: «Ну, Миш…» А он: «Моя машина. Хочу попробовать!» Сел и поехал вдоль узкой аллеи. Миши долго не было, я уж начал волноваться. Вдруг вижу, что он идет пешком: «Я наехал на что-то и не смог сдвинуться». Оказалось, что машина бампером села на бордюр. Бампер остался цел, так как Миша не умел включать заднюю передачу. И это спасло бампер, окружающую среду и знаменитого сатирика.
- От чего Задорнов получает большее удовольствие: от писательства или от выступлений?
- Истинный кайф для него в сочинительстве. Он всегда особенно радовался, когда что-то получалось для книги. Случалось, он мог мне позвонить в два часа ночи и спросить: «А ты не спишь?» Я отвечал: «Да что ты, Миш, как можно в это время?» Он предлагал: «Может, ты приедешь, я тут кое-что накропал и хотел бы тебе показать». И я ехал к нему. Он жил тогда на Яузе, а я в трех километрах – в Свиблове. Иногда я что-то говорил, он перефразировал, и получалось смешно. А когда он начал собирать дурацкие надписи, я привез ему инструкцию к фонарику, который предлагалось использовать только в темное время суток, в затемненных помещениях... Помню его смех.
- Он вас считал ценителем своих произведений?
- Так мне казалось. Я понимал то, что он делал, и иногда на что-то обращал его внимание. У нас во всех городах висели плакаты: «Слава великому советскому народу – строителю коммунизма!» Однажды я сказал: «Представь себе, Миша, в Париже на Елисейских полях лозунг «Слава великому французскому народу – строителю капитализма!» Мне льстило, что потом это звучало в его выступлениях.
Ельцин хохотал так, что бил по колену и себя, и соседа
- Вы как-то рассказывали, что первый президент России до слез смеялся на концертах Михаила Задорнова.
- Помню, в 1989 году был концерт в Лужниках (Борис Николаевич приезжал туда играть в теннис). На концерте Миши я сидел на диване, скрытом от публики. Ко мне подошел охранник Ельцина и сообщил, что Борис Николаевич хотел бы послушать выступление Задорнова. Я поздоровался с Ельциным и поднялся, чтобы уйти, но он, махнув рукой, приказал: «Сиди, сиди!» От Мишиных пассажей Борис Николаевич хохотал до слез. В наиболее смешные моменты он лупил себя по коленям и вдруг случайно (или нет) долбанул своей увесистой ручищей по моему колену так, что меня аж подбросило. После концерта Ельцин впервые пообщался с Задорновым. Они беседовали минут сорок. А на следующее утро я любовался впечатляющим синяком на своем колене.
- А почему вы перестали работать с Задорновым?
- Его невероятная популярность вызывала нездоровое внимание ко мне завистников из шоу-бизнеса, для которых сплетни и интриги – стиль жизни. Кое-кому не давала покоя моя близость к самому известному и высокооплачиваемому сатирику страны. В Мишины уши началось зудение, что с ним работает не тот человек. Это создавало для него дискомфорт, что, по моему мнению, перечеркивало пользу моего присутствия. Он не намекал мне об уходе. К этому я пришел сам. Миша всё правильно понял, и мы остались друзьями.
Позже у нас с ним случались нечастые, но всегда радостные встречи. Я благодарен ему за всё и горд, что надпись на одной из подаренных им книг гласит: «Петру от друга. Михаил Задорнов».
