"Женщина" и "война" – эти два слова, казалось бы, несовместимы друг с другом. Но в годы Великой Отечественной матери, сестры, дочери ушедших на фронт мужчин вставали за станки на фабрично-заводском производстве, обеспечивая армию оружием и продовольствием. 
Да и не только в тылу – на самых тяжелых участках фронта рядом с красноармейцами насмерть стояли и девушки. Летчицы, связистки, зенитчицы, радистки... Сегодня мы расскажем читателям о нашей землячке – разведчице Марии Дмитриевне Волковой.

Мечтала стать отважной летчицей и передовой ткачихой

В 1939-м Маруся окончила десятилетку. Мать и отец настаивали, чтобы дочь пошла в педагогический вуз. Машенька могла бы стать учительницей математики: в школе самые сложные задачи щелкала, как орешки. Но старший сын Волковых уже служил в авиации, был военным летчиком, и упрямая девочка с того самого дня, как брат сел за штурвал самолета, решила: буду летчицей! А после того как экипаж легендарной Валентины Гризодубовой установил международный рекорд дальности полета и, оказавшись в чрезвычайных обстоятельствах, с убранным шасси приземлился на таежных болотах, переубедить Машу оставить "недевичьи" мечты было невозможно. 

Девушка категорически отказалась поступать в институт и встала к ткацкому станку на фабрике Дзержинского. Как раз в это самое время на нашей земле получило развитие ударное стахановское движение. Прославленные землячки-однофамилицы Евдокия и Мария Виноградовы побили все рекорды пятилетки, и она, Маша Волкова, с комсомольским энтузиазмом решила пополнить ряды советского пролетариата.  

Но тут началась война...

Военную специальность получила в радиоклубе

В 1941-м Маше исполнилось двадцать лет. Она продолжала работать на фабрике. На фронте сражался ее старший брат, военный летчик. Маша ему страшно завидовала: она тоже хотела уйти добровольцем на фронт. Теперь уже кем угодно, лишь бы не прозябать здесь, на фабрике, когда фашисты один за другим берут наши города и уже подошли к Москве. 

"Считай, каждый вечер обсуждали с подругами сводки Совинформбюро, – вспоминала она те тревожные дни. – Понимали, что не имеем права отсиживаться в тылу. Однажды мы, фабричные девочки, человек, наверное, десять, пошли по ивановским военкоматам с требованием отправить нас туда, где сражаются с врагом. Конечно, везде над нами добродушно подсмеивались: "Куда вас? Из-под пушек бить лягушек..." И так было до тех пор, пока случайно не увидели объявление о наборе в радиоклуб. Тут же записались на краткосрочные курсы и вскоре получили военную специальность".

Когда Мария Волкова пришла к директору фабрики за расчетом, он не допускающим возражения тоном жестко отчеканил: "На вас выделена бронь. Никуда ты не пойдешь, будешь стоять за ткацким станком до самого окончания войны". Потом, выдержав паузу, более миролюбиво добавил: "Это и будет вклад ивановских женщин в победу над фашистами". 

Но девушка продолжала решительно настаивать на своем. И в конце концов непреклонный начальник сдался: "Ну, что ж, Марья Дмитриевна, иди, защищай Родину. Только, пожалуйста, вернись домой живой и невредимой. Будем тебя ждать".   

Разведчик не имеет права окать

Их спецгруппа уезжала к месту назначения с Ивановского железнодорожного вокзала. Среди провожающих – родственники, подруги, товарищи по работе. Шутили, рассказывали веселые истории, – а ведь девочки уезжали туда, откуда могли не вернуться. Но как иначе родные и близкие люди могли поддержать их?..

Прибывших к месту назначения девушек распределили по местам несения службы. Маша Волкова оказалась в разведгруппе в составе воинской части № 5053. Началась усиленная курсантская подготовка, и тут ивановское оканье чуть не обернулось для девушки-бойца катастрофой. Командир отряда майор Затько сразу же заявил: "Кому нужна разведчица, которая первым же произнесенным вслух словом рассекретит себя?!" Но он же и пришел на помощь приунывшей курсантке. 

"Начал меня командир учить правильному акающему говору, – вспоминала Мария Дмитриевна. – Я поняла, что идет серьезная подготовка к предстоящему заданию, поэтому училась прилежно".

Когда подошло время переброски необстрелянных разведчиц в глубокий фашистский тыл, майор Затько провел обязательный инструктаж. Завершая его, всё тем же командирским тоном добавил: "Приказываю обязательно выжить!"  

Радиоаппаратуру хранили в земляном полу

Боевое крещение Маша Волкова приняла на Украине. Ее и сокурсницу по спецшколе Надежду Лосеву на самолете переправили в Вознесенск Николаевской области. 

Операция проходила глубокой ночью. Парашюты собрали и закопали в стог. Туда же на самый верх приспособили питание к станции и стали выбираться на дорогу, которая привела девушек в оккупированный немцами городок. Сняли жилье и, получив прописку в комендатуре, перетащили туда из леса радиостанцию. 

В доме, куда заселились девушки, полы были земляные. В укромном местечке своего временного пристанища они выкопали яму и в ней хранили передающую аппаратуру. Каждое утро Мария выходила на связь с их засекреченной воинской частью.

Наде удалось устроиться прислугой в особняк коменданта города. Работала прилежно, добросовестно и вполне устраивала герра коменданта. Разве могло ему прийти в голову, что у этой русской простушки за плечами романо-германский факультет педагогического института и она в совершенстве владеет немецким языком. Без всякого опасения в присутствии поломойки он обсуждал со своими офицерами секретные вопросы. И наши разведчицы были в курсе, кого и в каком количестве, когда, по какому маршруту отправляют фашисты на фронт, какие боевые действия планируют.

Полученная информация бесперебойно передавалась куда следует. 

Дважды была на грани провала

Со временем жизнь разведчиц приобрела даже некоторую стабильность. Надя по-прежнему прислуживала коменданту, Маша работала на фабрике. Никто из ее знакомых и представить не мог, что каждое утро эта сероглазая хрупкая девушка выходит на связь с Москвой, передает в центр добытые у немцев разведданные. 

Только однажды произошло событие, которое чуть не обернулось провалом. Во время очередной радиосвязи к дому подошел патруль. Надо было немедленно спрятать рацию. Только как? Радиосистема была тяжелой, а пальцы вдруг сделались деревянными и запутались в проводах. Кое-как распутала затянувшийся на руках клубок, но дотащить радиоаппаратуру до тайника не было сил. Что же делать?! 

Потом, спустя не одно десятилетие, с дрожью в голосе пересказывала Мария Дмитриевна случившееся с нею в то раннее вознесенское утро: "Я передачу вела. Вдруг в дверь страшно застучали. Собрала провода. Радиостанцию на постель под одеяло положила. Открываю дверь – на пороге нежданные гости. Я глаза протираю, будто спросонья. Всё равно патрулирующий что-то заподозрил, побежал в комнату проверять. Кровать начал прощупывать. У меня внутри всё захолодело, приготовилась к самому страшному. Но не попалось немчуре под руки ничего подозрительного. Ушел, как говорится, несолоно хлебавши".

...Наконец пришло время, когда под натиском наших частей немцы начали уходить из Вознесенска. Маша Волкова приняла долгожданную радиограмму с приказом покинуть фашистское логово. Товарищи-подпольщики организовали для девушек подводу, к которой для конспирации привязали тощую коровенку, и разведчицы отправились в опасное путешествие на свою сторону. 

На одном из железнодорожных переездов их телегу окружили фашисты, потребовали предъявить документы. В спешке ли, в суматохе ли бумаги проверили, а телегу-то и не осмотрели. А под нехитрой поклажей были спрятаны радиостанция и пистолеты. 

Карпатская эпопея разведчицы-радистки

Самой сложной по условиям работы Мария Дмитриевна называла свою карпатскую эпопею. 

То, что задание потребует повышенной стойкости и выносливости, она поняла еще в самолете, на котором летела для заброски в расположение частей немецкой армии. К тому же летчик обратил внимание на неподходящую экипировку девушки. Он тут же снял с себя валенки и надел их прямо на кирзовые сапоги разведчицы, привязав их к коленям. По словам Марии Дмитриевны, этим он спас ее: "Когда приземлялась на парашюте в гористой местности, могла бы сломать ноги, но, благодаря смекалистому пилоту, этого не случилось".

Операцию проводили в самый разгар зимы. Невзирая на стужу, Марии приходилось с тяжелейшей аппаратурой на спине подниматься по узенькой тропе высоко в горы и, бросив на промерзшую землю плащ-палатку, подолгу лежать на снегу. 

Однажды, вернувшись после очередного радиосеанса, старший сержант Волкова свалилась в жару. Сколько времени пролежала в бреду, она не знала. Выйдя из забытья, Маша обнаружила, что вместе с товарищами находится в лесу. Их группа с боем вырвалась из фашистского окружения, унося на руках больную радистку. Десять суток провели в мрачном и холодном укрытии, откапывали в снегу ямки, ложились впритирку друг к другу, пытаясь согреться на нестерпимом холоде.

Тогда командир принял рискованное решение войти в ближайшую деревню. А если бы там находились немцы? К счастью, там уже были наши.

На родине разведчиц из группы Затько уже посчитали погибшими. Но они вернулись – обмороженные, истощенные, но живые!