Изображение спинозавра переделывали 15 раз

– Александр, откуда у историка появилась любовь к палеонтологии?

– Меня всё время тянуло к земле и к прошлому. Увлечение палеонтологией – из детства: антураж вымерших миров, красочные иллюстрации, где были показаны самые разные животные, растения, ландшафты. Палеонтология – это не столько про скелеты, сколько про восстановление доисторической жизни, когда на страницах книг или на экранах мониторов появляются давно исчезнувшие пейзажи, ландшафты, никем никогда не виданные.

– Кстати, об иллюстрациях. Ведь мы знаем, что в то время, когда вы начинали свой путь, очень многие иллюстрации не соответствовали действительности. Сейчас вы сами воссоздаете этот ландшафт. Расскажите про этот проект, пожалуйста.

– Палеонтология – одна из самых динамически развивающихся наук. Каждый год ученые получают огромное количество информации, которую включают в реконструкцию давно исчезнувших миров.

В настоящее время мы воссоздаем палеонтологическую картину жизни Верхневолжского региона за последние полтора миллиарда лет. В истории нашей науки это редкий пример, когда реконструируется отдельный регион с точки зрения развития жизни и ландшафтов.

Почему это важно? Во-первых, наш регион очень интересен, он сильно менялся на протяжении геологической истории. Здесь были пустыни, вулканы, моря, океаны, джунгли. Но самое интересное – животные, которые тут обитали. В науке есть примеры, когда вымершее животное меняло свой облик в реконструкциях много раз. Например, спинозавра за последние сто лет раз 15 переделывали. Как только его ни изображали.

В своих иллюстрациях мы использовали новейшие данные о том, как выглядели ландшафты, животные, где они жили, в каких природных условиях. Совсем скоро появится возможность посмотреть, как на протяжении полутора миллиардов лет менялась территория нашей страны, кто ее населял.

Кто кого ел и в каких количествах

– Какой самый многочисленный из наших регионов по заселению в мезозойской эре? Где больше всего жило существ?

– Животные, конечно, не были привязаны к современным административным границам, да и миграционный режим у них был довольно легкий. Центральная Россия значительную часть мезозойской эры была покрыта морями, которые меняли глубины, течения, там были разные температурные режимы и, конечно, в этом море кипела жизнь. Даже сейчас, когда мы смотрим на отложения вдоль Волги, Кавказа, Петербурга, там просто всё наполнено следами минувшей жизни. То есть это был в буквальном смысле такой огромный-огромный бульон, в котором крутились микроскопические и гигантские животные, они охотились, питались друг другом. И одним из моих палеонтологических исследований была реконструкция трофических уровней, взаимосвязей в юрских водоемах на территории Центральной России. Проще говоря, кто кого ел и в каких количествах.

– Верхневолжский регион – один из самых насыщенных живыми существами в мезозойскую эру?

– Пожалуй, да. Мы изучаем Верхневолжский регион и хотим показать его общую картину, как он менялся на протяжении миллионов лет. А он менялся: в тирасовом периоде это был гигантский заболоченный залив, от которого остались красные пестроцветные глины, окаменелости лабиринтодонтов, рыб. Интересно, что болото периодически становилось пресноводным заливом, когда уровень океана повышался. Затем вода снова отступала и получалось опять болото, наподобие мангрового. Очень интересная экосистема, аналогов которой сейчас нет.

Тема диссертации – история эстрады

– И все-таки основная ваша деятельность – история. Чем сейчас занимаетесь?

– История – главная моя страсть, и она тоже родом из детства. Я, сколько себя помню, любил исторические фильмы, книги. Самое яркое впечатление у меня осталось от кинокартины "Огнем и мечом" Ежи Гоффмана по роману Генриха Сенкевича о событиях середины XVII века в Речи Посполитой. Прибавим к этому родословную, так как по прадеду мы из Польши и польская культура всегда присутствовала в семье. Поэтому ничего удивительного, что когда я стал историком, то посвятил себя исследованиям именно Речи Посполитой.

– Александр, а какие планы на будущее? 

– По палеонтологии мы заканчиваем работу над книгой вместе с замечательным палеоиллюстратором Юрием Приймаком. У нас с ним есть несколько других проектов: один из них будет связан с морскими экосистемами юрского периода, а другой представляет собой художественный рассказ по палеонтологии. По истории я сейчас активно работаю над кандидатской диссертацией. У меня есть несколько идей написания статей, как мне кажется, достаточно любопытных, по XVII веку. Конечно, значимую часть моей жизни занимают выступления и поездки.

Научный просветитель сейчас сродни актеру или музыканту, его приглашают, он выступает перед людьми. Не скрою, это очень здорово и приятно, что наука становится частью массовой культуры.

– Как звучит тема вашей кандидатской диссертации?

– Если не вдаваться в подробности, то это история советской и российской эстрады с 1960-х по 1990-е годы. Я, конечно, люблю военную историю, люблю Речь Посполитую в XVII веке, но, честно говоря, я не столь милитаристичен, мне история музыки ближе.

– Да-да-да, пусть лучше звучат флейты, чем канонада орудий. Время на хобби остается в таком плотном графике?

– Я люблю путешествовать, но чаще это не какие-то долгие поездки, а пешие прогулки, например, по Москве. Так получилось, что и юность, и зрелые годы у меня тесно связаны со столицей. И сейчас я, будучи преподавателем, уже для своих студентов пытаюсь найти какие-то интересные моменты, связанные с этим городом. Когда ты начинаешь изучать места, где проходили важные исторические события, то понимаешь, что очень много всего не знал.

Ради исследований готовы пропустить Новый год

– Допустим, у вас есть машина времени и ей можно воспользоваться один раз, отправившись в прошлое. Где бы вы оказались?

– В конце 1980-х. Хочу посетить концерты раннего бит-квартета "Секрет" и Виктора Цоя.

– Самый авторитетный исследователь, с которым вы бы хотели пообщаться?

– Их много, но я всегда выделял Джона Толкина. Перечитывая его биографию, иногда ловлю себя на мысли, что в вопросах творчества и научного поиска он мне особенно близок, чем-то мы с ним похожи.

– Что бы вы у него спросили?

– Хотелось бы обсудить вопросы, связанные с древнескандинавскими и древнегерманскими языками. Как они распространялись, насколько глубоко погрузились в современный английский, французский. Теоретически мы это и можем узнать, потому что работы Толкина остались, но хотелось бы с ним пообщаться самому. Ну и про созданный им мир Средиземья и хоббитов обязательно бы побеседовали, особенно учитывая, что его книги стали фундаментом некоторых современных жанров литературы.

– Что бы вы ответили на вопрос: "Александр Александрович, как мне стать ученым?"

– Ответить самому себе на вопрос: "Зачем мне всё это?" Если ответ четкий, а жизненные цели конкретные, тогда это твоя дорога. И тогда же возникает второй вопрос: "На что ты готов пойти ради этих целей?" У людей, которые посвятили себя поиску ответов на вопросы этого мира, окружающей природы, тайн и загадок прошлого, очень мало времени остается на себя, на личную жизнь, на свои интересы, на те же путешествия, развлечения. Вместе с тем современный исследователь – это не взлохмаченный, с перекошенными очками ученый, не понимающий, что происходит и какой ныне год. Нет, конечно. Мы живем обычной жизнью, веселимся, грустим, влюбляемся, развлекаемся. Просто у нас есть некие первостепенные, самые важные цели и стремления, которым мы отдаем большую часть времени. Как у Стругацких в "Понедельник начинается в субботу", когда ученые из НИИЧАВО готовы пропустить Новый год, лишь бы заняться любимыми исследованиями.

Серию интервью с ивановскими учеными, участниками научно-просветительского проекта "СЛОН", читающими лекции в "Солярисе", "ИГ" начала в номере за 4 февраля. Со всеми материалами спецпроекта информационного портала "Известно.ру" можно познакомиться здесь.