Частник возродить промышленность не сможет
– Юрий Константинович, какую сложность имеет производство хлопчатобумажных тканей?
– Себестоимость сырья – хлопка – в себестоимости готовой ткани простого ассортимента, типа ситца, составляет от 60 до 70%. То есть производство текстиля можно охарактеризовать как низкорентабельное. А в условиях рыночного хозяйства наличие большого числа однотипных производств делает текстиль еще и высококонкурентным. В начале 1990-х годов провели полную одномоментную приватизацию текстильных предприятий. В итоге эту промышленность уничтожили.
– Есть ли выход?
– Полагаю, что текстильная промышленность нашей стране необходима. Будучи связующим звеном, она на одной территории способна объединить разные народы и экономические зоны.
– Какая текстильная промышленность нужна и как ее развивать?
– При подходе к проблемам текстиля у наших новых руководителей и хозяев явно просматривается дилетантский подход. Это было и с текстильным кластером, и с заводом синтетического волокна. Заплатили в 2007 году швейцарской фирме Gherzi Textil Organization большие деньги за проект: проект есть, а кластера нет. Идеи правильные, но всё упирается, повторюсь, в дилетантизм. Нужен комплексный подход, перестройка всех прядильных и ткацких производств.
Решить проблему может только центральная власть. После приватизации государство вышло из текстильной промышленности, тем самым погубив ее. Предлагаю на государственном уровне не поддерживать неэффективных производителей. Необходимо национализировать такие предприятия и строить новые за государственные деньги.
– Как оцениваете открытие новых производств?
– Вновь организовать производство – очень сложное дело. Здесь масса нюансов. Знают ли бизнесмены их все – не уверен. У меня сложилось такое понимание, что мы пока не готовы к возрождению текстиля. Не созрели.
– А когда созреем?
– Одна важная оценка возрождения состоит в том, кто конкретно этим занимается. Повторяю: частник возродить промышленность не может в принципе. И даже группа частников.
Единственный шанс поставить регион на ноги
– Вообще, есть мнение, что текстиль для Ивановского региона – это его проклятие. И пора заниматься высокотехнологичным производством, а от легкой промышленности отходить. Что вы думаете по этому поводу?
– Текстиль для Ивановской области – единственное, что может поставить ее на ноги и снять с дотаций. Прежде всего, это связано с исторически сложившимся распределением производственной базы на территории России.
Создавать высокотехнологичное производство? А что это за абракадабра такая? Кто это придумал? Высокотехнологичная продукция – это более-менее понятно. А текстильное производство – это какое? Низкотехнологичное, что ли?
Для существования любого производства нужна база. Это подготовленные и обученные люди. Где они? Далее. Нужно сопутствующее производство, а также снабжение и сбыт (сейчас это называют логистикой). Нужно производство, построенное по универсально-гибкой цепочке. От начала до последнего перехода. Например. Построим вязальный цех. Где брать пряжу? Какое полотно нужно делать? Куда его сбывать? Причем мода изменчива, а производство любит стабильность выпуска одного ассортимента. Поэтому он должен быть широкий, а оборудование универсальным.
Должно быть много ручного труда. Именно он дает высокое качество продукции (как ни странно). Вот я всю жизнь изучал машины, текстильное оборудование. И понял золотое правило: чем выше скорость и степень автоматизации оборудования, тем ниже качество и уже ассортиментные возможности выпуска продукции.
Далее. Где размещать работников, как они должны добираться до фабрики? Где получать образование и повышать квалификацию?
Может ли частник учесть все эти условия для возрождения отрасли?
– Нет, конечно.
– Вот почему подобные попытки и не приведут к возрождению текстильной промышленности.
– Ивановская область выпускает 75,6% всего постельного белья в России и 97,8% хлопчатобумажных тканей. Значит, не всё у нас так плохо?
– Это не значит, что мы большие. Это значит, что весь российский текстиль маленький. Человеку в среднем нужно 100 квадратных метров ткани в год (это весь совокупный текстиль, ему необходимый: бытовой, бельевой, технический, включая обивку для кресел автомобилей). Вот и оценивайте текстильное производство... 9 из 10 метров ткани в России – это импорт.
Без куража и жертвования личной жизнью открытия не получится
– Я всей душой за возрождение в нашей области текстильной промышленности. И если еще когда-нибудь понадобятся мои знания, умения и аналитические способности, не откажусь от участия. Я написал монографию "Новые технические и технологические возможности кольцевой прядильной машины": изобрел новый способ прядения и новое устройство. Затем создал теорию и провел расчеты. Но это пока никому, кроме ученых из Китая, Узбекистана и Таджикистана, не нужно.
– Расскажите об изобретении подробнее.
– Кольцевые прядильные машины могут выпускать самый широкий ассортимент пряжи (и состава: хлопок, лен, шерсть, синтетика), обеспечивая высокое качество. Но они имеют ограниченную производительность (скорость вращения веретен не более 15-17 тыс. оборотов в минуту) и низкую степень автоматизации. Так вот, у меня есть разработки, которые повышают производительность примерно в два раза с условием сохранения высокого качества пряжи. Всё это в моем патенте и монографии. Но мир и наша страна пока не созрели до моего изобретения. Так бывает.
– Как я понимаю, в этой истории не обошлось и без человеческой зависти. У нас не способны радоваться успехам коллег?
– Сейчас об этом я стараюсь не вспоминать. Большинство, конечно, радовалось, но возникал вопрос: "Как это так? Мы столько работаем в вузе, а Бархоткин пришел и за пять лет создал свою теорию. А мы, заслуженные, лауреаты и прочее. А он всё сделал сам. Никого ничего не просил. Так не бывает, он что, лучше нас?"
Юрий Бархоткин: "Научные разработки требуют высокой отдачи".
А я работал с удовольствием. Ни на что не обращал внимание. Только на результат. Сделал. Защитил. Написал свою главную монографию и ушел, оставив им возможность работать по-прежнему. Ну, кому это понравится? А нужно было попросить совета у старших начальников, поделиться материалом, включить в соавторство.
– Обидно, что ваши знания и умения не востребованы прежде всего в родной стране?
– По моей теме до сих пор защищаются диссертации. Правда, достичь моих результатов пока не получается. Всё-то в печать я не выложил, да это и невозможно. Сами пусть додумывают. Недавно мой знакомый профессор из Москвы приехал из Узбекистана. Сказал, что там обо мне прекрасно знают. Один доцент из Таджикистана до сих пор просит материалы моих разработок. Но мне это уже не интересно.
– Почему не интересно?
– Занятие такими разработками требуют очень высокой отдачи. Высочайшего уровня напряжения всех сил. Жертвы свободного времени, личной жизни. А самое главное, необходимо состояние куража. Когда – никто, кроме тебя. И ты весь в этом. Должна быть цель. Я пытался, прежде всего, доказать самому себе, что я это могу. Доказал. Было здорово. Но денег при этом не заработал совсем.
– Как Перельман доказал математическую теорему Пуанкаре?
– Я не могу сравнивать себя с великими умами. Но, по сути, схема действий, наверное, была такой же. После ухода из академии я занимался общественной работой. Что-то пытался сделать. А сейчас я – пенсионер. Занимаюсь тем, что не позволяю ослабить работу мозгу. Чем-то его загружаю. Председательствую в дискуссионном клубе "Диоген": собираемся раз в две недели и учимся дискутировать. Многие люди не умеют этого делать. А это очень интересно и полезно для совершенствования личности.
Справка. В энциклопедии "Известные ученые" про ивановца Юрия Бархоткина сказано: является одним из ведущих специалистов в области механической технологии текстильных материалов и проектирования оборудования текстильной промышленности. Основные научные работы посвящены механике текстильных материалов и проблемам формирования пряжи. Он впервые разработал концепцию формирования нового вида пряжи на кольцевой прядильной машине путем временного раскручивания, вытягивания и повторного скручивания. Также он разработал и запатентовал уникальную конструкцию крутильного устройства, которая повышает производительность кольцевой прядильной машины в два раза. Бархоткин – автор более 100 научных работ.
