Не имели возможности даже развести костер
Фёдор Зубков родом из Середы, большого и богатого села того времени. Он был младшим в семье. Его дом № 11 по Малой Середской улице в Фурманове стоит до сих пор. Там родилась и я. Помню сад с цветущими яблонями и вишнями. Хозяйство было большое (едва не раскулачили в 1930-е годы): лошади, корова, а мелких животных – и не счесть.
Фёдор Иванович занимался извозом (доставлял хлопок). Одно время заведовал складом на фабрике, позже служил в охране железной дороги.
Фёдор Зубков на охране железной дороги.
В 20 лет женился (в детстве мне говорили, что я похожа на бабушку Агнию). Жили в любви и согласии, растили троих детей. И вот в мирную жизнь ворвалась война.
Мой папа, младшенький в семье, вспоминал, как в ноябре 1941 года вис на руке отца, собиравшегося на фронт. Фёдор Иванович был стрелком дивизии, сформированной в Удмуртии. На долю его полка пришлись самые тяжелые первые годы войны. Солдаты пробирались по лесам и болотам, в слякоть и стужу, подчас не имея возможности даже развести костер, месяцами без бани. Они скрытно двигались по тверским и смоленским лесам.
Воевали среди болот
Боевой путь удмуртской дивизии в книге "Четыре года в шинелях" увековечил писатель Михаил Лямин. Автор прошел всю войну и с любовью к однополчанам рассказал о мужестве и героизме своих товарищей. Перечитывая страницу за страницей, представляешь, сколько же трудностей выпало на долю наших дедов!
Зимой 1942–1943 годов под Великими Луками Псковской области в дивизии находились военные корреспонденты Александр Фадеев и Борис Полевой. В своих очерках в "Правде" и позже в книгах они описывали то, что застали на передовой: "Исключительной силы огонь артиллерии противника. Живем в мрачнейшем подвале. Топить нельзя, везде капает. Погода февральская, изменчивая – то метель, то ростепель, то морозно, то слякотно. Пронизывает до костей. Условия местности тягчайшие для боев – болото". (Фадеев).
В очерке "При штурме Великих Лук" Борис Полевой в "Литературной газете" писал о взятии крепости, где один вал был высотой 18 метров (примерно с пятиэтажку): "Бои шли в каждом доме и этаже, а немцы получили приказ держать этот важнейший рубеж до последнего патрона и солдата – любой ценой".
В книге "25 фронтовых тетрадей" в очерке "Древняя крепость" Борис Дружинин так отражает картину боев: "Лютой зимой 1942-1943 годов наши войска окружили немецкий гарнизон в Великих Луках. Много дней и ночей на улицах и площадях бушевал огонь сражений. Город лежал в руинах. Каким-то чудом уцелели только 30 домов. И хотя вражеский гарнизон капитулировал, немцы продолжали упорно сопротивляться в крепости. Ее вал, закованный в ледяную броню, казался неприступным".
Свои воспоминания оставил и командир 357-й стрелковой дивизии Александр Кроник. В приведенных им картах расположения боевых частей я нашла полк деда и место его последнего боя.
В Книге памяти Ивановской области есть запись: "Зубков Фёдор Иванович, 1897 г. р., г. Фурманов. Призван 2.11.1941 г. РВК Ленинского района Ивановской области. Рядовой 1191 с. п. Погиб в бою 10.03.1943 г. Похоронен д. Торчилово Новосокольнического района".
Под обстрелом противника, зажатые во льдах
Жена Фёдора Ивановича, моя бабушка, проводила на фронт и своего старшего сына Валентина. Он служил на Балтике: прошел путь от матроса до боцмана.
Как гласят документы, "ст. краснофлотец Зубков Валентин Фёдорович прибыл на тральщик-32 "Шуя" из госпиталя, где находился на излечении после ранения. Участник боев за прорыв блокады г. Ленинграда и освобождение г. Шлиссельбурга. За время службы на ТЩ-32 с 12.03.1943 г. показал себя как высоко дисциплинированный, хорошо знающий свою специальность пулеметчик, политически грамотный и морально устойчивый краснофлотец".
Когда корабль выполнял боевое задание по переброске войск и боевой техники в сложных ледовых условиях с сентября по февраль 1944 года, Валентин Зубков при недоукомплектованности корабля личным составом работал по 12-18 часов, обеспечивая постоянную боеспособность судна. В критические моменты корабль, зажатый во льдах, часами находился под обстрелом противника, неоднократно рвались буксиры транспортируемых барж. В такие моменты мой родственник показал себя как весьма хладнокровный и вполне инициативный боец, своим примером мужества и отваги увлекая весь личный состав корабля.
Моряк-балтиец Валентин Зубков.
В 1944 году тральщик работал в непосредственной близости от вражеских берегов, а затем по состоянию механизмов был откомандирован на брандвахтенную (сторожевую) службу. "Здесь также ст. краснофлотец Зубков показал образец мужества и самоотверженной работы в условиях тяжелой штормовой погоды и темных осенних ночей".
После окончания службы в 1948 году дядя Валя жил и работал в Фурманове, растил дочку, был счастливо женат.
Удержал рубеж, после того как подбили его танк
Мое детство также неразрывно связано с еще одним фронтовиком из нашего города. Балагур, мастер спеть и сплясать Юрий Павлычев на фронт пошел в 1943 году – в 17 лет. Это о нем мои родители говорили, что он горел в танке.
Боевой путь батальона 56-й гвардейской танковой бригады проходил на Запад через Украину. В 1945-м в наградном листе молодого воина написано: "Гвардии старший сержант Павлычев Ю. Ф. за время боев с 10.04.1945 г. по 20.04.1945 г. проявил себя настоящим неустрашимым воином Красной Армии, который в исключительно трудных условиях лесистой местности вел ураганный огонь по замаскированным вражеским пулеметным гнездам и засевшим "фаустникам".
19 апреля огнем из пушки и пулемета фурмановчанин уничтожил самоходку противника, подавил 6 пулеметных гнезд и уничтожил 11 "фаустников". После того как его машина была подбита, Юрий продолжал отражать наседавших "фаустников" и сумел удержать рубеж до подхода второго танка. Выйдя из машины с пулеметом, он бросился в траншею противника и уничтожил 12 фрицев (четверых взял в плен). Командир орудия представлен к ордену Славы III степени.
В центре танкист Юрий Павлычев (1948 год).
Дядя Юра прожил долгую жизнь – 93 года. Его жена, Алевтина Павловна, была очень дружна с моей мамой. Они вместе праздновали: собирались пар по шесть – пели песни, танцевали вальсы и танго послевоенных лет. Я выросла на той замечательной музыке, которую с утра слушала по радио. А недавно на концерте ансамбля песни и пляски имени Александрова не смогла сдержать слез, слушая "Балладу о солдате". Ведь каждое слово – это про них, моих родных и земляков!
"…Пел солдат, глотая слезы,
Пел про русские березы,
Про кари очи,
про дом свой отчий
Пел в пути солдат".
А деду было что вспомнить: до войны они прожили с женой два десятка лет, вырастили дочку-красавицу, сыновей пригожих да дельных. Может, Фёдор Иванович вспоминал на фронте родную Середу, отчий дом, ярмарки, путешествие в Кисловодск в 1939 году…
