О сбитом самолете и чунях
Студенты Ивановского энергоуниверситета под руководством заведующей вузовским музеем Веры Талановой, председателя совета ветеранов ИГЭУ Татьяны Абакшиной и лидера поискового отряда Екатерины Каленовой к 70-летию Победы собрали и выпустили (в том числе в электронном варианте) воспоминания ветеранов ИГЭУ (ИЭИ) о Великой Отечественной войне – «Войну опишем просто и правдиво». Сборник открывает рассказ профессора, доктора экономических наук Валерия Борисова, который работал в вузе с 1963-го по 2015 год. «Мне очень дорога эта акция, – поделился с корреспондентом «ИГ» накануне Дня памяти и скорби Валерий Викторович. – Она привлекает внимание к нелегкой судьбе поколения детей войны».
l Из воспоминаний Валерия Борисова: – День начала войны не помню – маленький был, мне было только три с половиной года… Остались отдельные воспоминания от событий тех военных лет.
…У нас в селе была фабрика. Играли мы однажды на улице, и вдруг – рев мотора и хвост дыма – в небе немецкий бомбардировщик. Возможно, вражеские самолеты летели бомбить Ярославль. Самолет, видимо, подбили наши. Он низко-низко летел. И упал в лесу в 34 километрах от села. Ребята, что постарше, бегали туда посмотреть, но я был мал, и меня они с собой не взяли. По их рассказам, страшная была картина: лес выгорел, части тел на деревьях…
В войну, вспоминает Валерий Викторович, «все семьи бедствовали». Был сильный голод – даже среди тех, кто жил в сельской местности. Кормились тем, что выращивали на своих огородах.
Еще во время войны была проблема с солью. Говорили, рассказывает профессор, что где-то в Иванове был соляной источник. Воду из него брали, выпаривали и получали соль.
Не меньшей была и проблема с одеждой. «Справлялись с ней кустарными методами. В то время было в ходу слово «чуни». Если у кого дома была старая ватная фуфайка, то взрослые шили из нее сапоги – чуни, носили их как зимнюю обувь».
Трудно жили и в послевоенное время: «В 1947 году был сильный неурожай, – рассказывает Валерий Борисов. – Доходило до голодных смертей. Они были повсеместными».
Про окопы под Родниками и шуйскую дуранду
Кандидат физико-математических наук, бывший завкафедрой вычислительной техники (в ИЭИ с 1962 года) Владимир Гусев родился в июле 1936 года в Родниках. «У нас в семье было трое детей, – вспоминает он. – В 1937 году у отца открылась язва и он был признан негодным к военной службе». Чтобы поддержать здоровье отца, мать ходила в ближайшие деревни и обменивала вещи на продукты.
«Налетов и бомбежек у нас в Родниках не было ни разу, но везде были вырыты окопы, а в доме на окнах наклеены бумажные ленты, чтобы в случае ударной волны стекла не вылетали»…
Профессор кафедры теоретических основ электротехники и электротехнологии (в ИЭИ с 1966-го) Анатолий Королёв родился в 1936 году в Иванове, его мать работала телеграфисткой на центральном телеграфе. Брак родителей Анатолия рано распался.
l Из воспоминаний Анатолия Королёва: – Хотя мне было всего пять лет, я отлично помню первый день войны. Мы с бабушкой в этот момент были дома. Она заплакала. Мама раньше вернулась с работы... Однажды я был свидетелем воздушного боя двух самолетов над городом. Случались воздушные тревоги, во время которых жители бежали в бомбоубежища, в подвалы. А нам бежать никуда не надо было, потому что мы жили в подвале и другие жильцы дома укрывались у нас….
В войну ввели продуктовые карточки. По ним полагалось в день 500 граммов хлеба работающему, 400 граммов пенсионеру, 300 граммов ребенку, а еще по карточкам получали немного крупы и масла. Потеря карточек была огромной бедой. Однажды к нам в подвал постучалась старая женщина, потерявшая карточки, и попросила картофельные очистки. Она объяснила, что их можно варить и есть.
…Мой отец воевал в танковых войсках, обеспечивал радиосвязь, имел много наград. Он иногда помогал нам материально: присылал аттестат (деньги), хотя у него была уже другая семья.
«В войну всё время хотелось есть, – подтверждает бывший профессор кафедры автоматического управления электроэнергетическими системами ИГЭУ Владимир Коротков, уроженец Шуи. – Когда она началась, мне было почти четыре года. Семья состояла из шести человек. Любимым лакомством у нас была дуранда, подсолнечная и соевая. Из семечек выжимали масло, а все остатки (жмых) прессовали в виде плиток. Это предназначалось для корма животным, но в военное время такое «лакомство» охотно ели и люди. Рвали крапиву и варили суп».
Учебный класс – в подвале
Уроженке Иванова Галине Кушниковой было 11 лет, когда началась война. Бывшей заведующей кафедрой иностранных языков (в вузе она работала с 1955 по 2005 год) первый день войны запомнился как мирный и теплый: у детей – привычные беззаботные летние забавы. «И вдруг – озабоченные лица близких и просто незнакомых людей…»
l Из воспоминаний Галины Кушниковой: – Слов «не пойду», «не хочу», «не могу» уже не употребляли. Все лучшие здания Иванова были отданы под госпитали, в том числе и наша школа № 55. А мы учились в подсобных помещениях, в подвалах, где в чернильницах-непроливайках иногда замерзали чернила.
Некоторое время и я работала в мастерской: шила игрушки, чтобы получить рабочую карточку, на которую давали чуть больше хлеба… Ездили с санками зимой за дровами в лес: мама, я и брат. У нас дома появилась круглая железная печь, которую по вечерам набивали опилками и она долго оставалась горячей. Великим блаженством было, когда нам с братом мама давала по сырой картофелине. Мы ее резали кружочками, приклеивали к печке, и получалась очень вкусная печеная картошка, которую снимали ножом…
Однажды дети не выдержали и съели норму хлеба за три дня вперед. Мама послала Галю в магазин: может быть, удастся получить на карточки какую-нибудь крупу. Но в магазине девочке отказали. «Я брела, опустив голову, – рассказывает она. – Очень хотелось есть. И вдруг навстречу с горы мчится грузовая машина, и с нее падает ящик. Я подбегаю к нему и вижу, что в ящике лежат буханки черного хлеба. Их тут же расхватали. Досталась одна и мне».
Работали сутками
Вильгельмина Майорова, комендант спортивного корпуса ИГЭУ (ИЭИ) с 1967 по 2009 год, родилась в 1927 году в деревне Добрищево Комсомольского района. В семье она оказалась «последышем», двенадцатым ребенком… В июне 1941-го ей исполнилось 14 лет.
l Из воспоминаний Вильгельмины Майоровой: – Хорошо запомнила первый день войны. Был выходной, мы сидели на солнечной лужайке, на маме был новый головной платок. Вдруг прибежали дети-школьники, они кричали, что объявили войну... Шесть моих братьев ушли на фронт. Четверо погибли. Я с 1941 года (с 14 лет) работала на прядильно-ткацкой фабрике «Коммунар» старшим табельщиком, получала рабочую карточку (200 граммов хлеба в день). Сестры работали тоже буквально сутками. Кроме того, меня посылали на лесозаготовки за 20 километров от поселка Писцово, где мы пилили лес на дрова для школы и скотного двора. На зиму запасали грибы и ягоды. Я донашивала одежду и обувь за старшими сестрами. Как все, мы меняли одежду на продукты.
Поражает жизнестойкость этого поколения. Ведь все авторы воспоминаний, преподаватели и сотрудники ИГЭУ, достигли жизненных высот, стремились к научным вершинам, хотя сделать это было непросто. Как говорит профессор Борисов, в Дуниловской школе в победном 1945-м было несколько первых классов и только один выпускной, 10-й, который он окончил в 1955 году.
Поколение детей войны, говорят ветераны, достойно внимания и хотя бы небольших льгот.
Справка. Государственная дума уже много лет работает над законом «О детях войны», к которым относятся граждане России 1928-1945 годов рождения. Региональные законы приняты в 18 субъектах РФ. Чтобы он появился во всех регионах, в том числе и в Ивановской области, нужен базовый ФЗ. А его пока нет.
