Купил кобылу, чтобы… спасти
Сегодня ни в одном магазине (сколь ни велики самые необъятные супермаркеты) не купишь ни уздечки, ни хомута, ни вожжей. Что уж говорить о санях-телегах-бричках-дровеньках. Невидаль самая настоящая!
Да и лошадку «пахотной» породы раздобыть негде. Скаковые и парадно-выездные красавцы не в счет, не для сохи и бороны они предназначены. И цены на тех иноходцев валютные…
Вот и 50-летний Александр Архипов купил свою Майку после долгих поисков. Восемь лет ей тогда было - пора лошадиной юности. Купил аж за пятьсот верст от дома. Помесь тяжеловоза и обычной кобылки являет собой редкую рабочую животину: она выше и шире в груди, нежели другие обладательницы подков.
За четыре десятилетия конюшенного ремесла на подворье Архиповых это всего вторая лошадка. Первая прожила и прослужила хозяину 27 лет, до глубокой лошадиной старости. С ее уходом и появилась в хлеву «молодайка» Майка.
Впрочем, по лошадиному «паспорту» Майка изначально наречена Петой. А вот поди ж ты, с первого взгляда на лошадку Архипов приласкал ее именем, помнившимся с подростковых бдений в ночном – майкой назывался выгул лошадей после их работы с зари и до зари.
«Прежние хозяева видели в Майке-Пете лишь рабочую скотину,– рассказывает Александр Геннадьевич. – Поначалу коняга часто отворачивалась, боясь ударов в самое больное место на голове – между ушей – кнутовищем или еще чем потяжелее. В младые лошадиные годы гриву пометила седина»... Вызволение лошадки из ненавистной неволи стало едва ли не главной причиной той крестьянской сделки.
«Конный гувернер» - не профессия, а призвание
У самого же Архипова кнута, даже самого малого, никогда не было. С той поры, когда семилетний мальчуган коноводил, управляясь с табуном, он предпочитает кнуту слово. Видно, крестьянская доброта, исходившая от Архипова, и стала основой того взаимного притяжения человека и животного, что делает их неразлучными.
На этот счет у Александра Геннадьевича сложилась целая философия: «Земля живет живым на ней, - говорит он. - Какие бы умные машины ни появились, деревню от исчезновения спасут только любящие ее труженики. Наверное, со временем пахать смогут и роботы. Но нужна ли нам бездушная и оторванная от родовых корней «рабсила»? Заметьте: с исчезновением конюшен убавилось и число пахарей, сегодня и механизаторы – дефицит. В районе уже нет кузнецов, токаря не сыскать. Живности в личных хозяйствах всё меньше. А ведь есть еще крестьянские дела, в которых ту же лошадку никакой механизм не заменит».
И Архипов рассказывает, как не первый год обращается к нему директор крупного и благополучно развивающегося хозяйства. Каких только новинок агрономии и зоотехнии здесь не применяется, а вот обучить необходимым навыкам лошадок для пастухов сегодня, кроме Александра Геннадьевича, оказывается, некому. Вот и выступает он в роли «конного гувернера», забирая на недельку то одного четвероного необъезженного неуча, то другого. Точно так же проходят у него «курсы» коняги, не умеющие ходить с плугом и бороной, возить телеги и сани. Жаль только, спрос единичный.
Архиповская же Майка – лошадь удивительной понятливости. Она ни за что не спутает голосовые команды «Влево!», «Вправо!», «Быстрее!», «Стой!» и прочие простые приказы хозяина. Безошибочно откликается на словосочетания «Не вываливайся из борозды!», «Пашем в свал!» «Отдыхай, перекур!»…
Под натиском мотоблоков и культиваторов
А порой Майка выслушивает целые монологи словоохотливого хозяина, идущего за плугом, и кивает в такт натужным шагам, словно соглашается с ним.
«Люблю добрым людям добро делать!– откровенничает Александр (от себя замечу: не любым людям, а именно добрым). – Просят, скажем, меня культработники покатать ребятню на санях в день проводов зимы. Соглашаюсь, и о плате ни слова: Майка себе на овес праздничным увеселением всё равно не заработает. Разве что весенней вспашкой участков харчи себе обеспечит. Сегодня у многих есть мотоблоки, мини-тракторы и механические культиваторы. Они во много раз быстрее гумус переворошат. Но разве машины разделают землицу так, как мы с Майкой? Да нипочем!»
И верно, трудятся пахарь и его тягловая сила на совесть - не спеша, основательно. Сорок с лишним лет ходит Александр за плугом и давно постиг все секреты пахотного ремесла. Как саму собой разумеющуюся истину, знает, сколько времени по возвращении домой хозяин должен чаевничать и не торопиться распрягать стоящую под окнами лошадь: ведь мышечное напряжение наработавшейся животины спадает не сразу...
Владеет Архипов и смежными ремеслами. Скажем, поневоле станешь шорником, если готовую лошадиную «амуницию» достать негде. Так появилась у Майки украшенная самодельными медальонами сбруя. Чтобы залатать прореху в санях, нужны навыки лозоплетения (кстати, он и корзины мастерит).
Загорелый, кряжистый и улыбчивый, Архипов обладает веселым нравом. Сменив соху на борону, он для дополнительного веса может усесться на это прицепное орудие, словно пацан на санки, и под прибаутки делать круг за кругом по свежевспаханному участку.
Было Саньке всего четыре года, когда он самостоятельно, без взрослой поддержки впервые взобрался на спину дедовой кобылы. Слышали о таком крестьянском фокусе? А секрет, между тем, в особом умении лошади. Ее специально учат сажать на себя ребятишек. Коняга сперва становится на колени и наклоняет до земли голову, чтобы малец взобрался на шею, а потом выпрямляется, и тому не остается ничего другого, как съехать на лошадиную спину и вцепиться в гриву.
Сейчас столько же – четыре года – внучке Архипова. По словам дедушки, тоже бойкая девчушка, и животных очень любит, будь это домашняя живность или коровы на ферме, где бабушка дояркой трудится. Деревенская душа, словом. Значит, есть уже в роду новый человечек, с радостью готовый погладить и Зорек, и Маек…
