От кражи кошелька до убийства

В первом классе украл у уборщицы кошелек

Вот он сидит передо мной: худенький, угловатый, улыбчивый. Чувствуется, любит поговорить. Ему уже 30 лет, но внешне он напоминает подростка лет 16-17. Увидишь такого на улице и сразу не поймешь, что значительную часть своей жизнь он провел «по ту сторону закона». Выдают, пожалуй, только татуировки, которыми испещрены руки парня. Есть среди них и перстни, которые по законам уголовного мира означают, что он был в местах лишения свободы.

В отличие от большинства сидельцев Сергей Ковалёв (имя и фамилия изменены по его просьбе) признает, что виноват. Не отрицает, что совершил преступление. «У каждого человека это индивидуально, – рассуждает он о причинах попадания в колонию. – Я, например, очень доверчивый, добрый. Вот и попал в плохую компанию, которая и привела меня за решетку».

Родился Сергей в одном из сел Ивановской области. Рос без отца – родитель отбывал наказание за убийство. Воспитывали мальчишку мама и старшая сестра.

«Мое детство пришлось на трудные времена – на 1990-е годы, приходилось выживать, – рассказывает он. – С семи лет полол на огороде грядки, помогал копать картошку»….

В первом классе Сергей вытащил деньги у уборщицы из кармана пальто: захотелось сладкого и игрушек. Ребенка поставили на учет в комиссию по делам несовершеннолетних.

А дальше судьба начала набирать обороты. Сергей с друзьями стал допоздна проводить время на улице, случалось, не ночевал дома. Мама ругала его, а он, стараясь избежать наказания, снова отсиживался у друзей или в подъездах.

Вскоре подросток начал пропускать школу. Мама брала его за руку, приводила на первый урок, но мальчишка убегал на улицу. «Гулять хотелось, – объясняет он. – У нас в поселке не было никаких развлечений или спортивных секций, вот и бегали по улицам, полям и лесам, жгли костры. Пробовали курить, пить пиво».

Вскоре Сергей с друзьями начали приворовывать: у одного чермет от дома увезут и сдадут, у другого строительные инструменты утащат, у третьего из машины бензин сольют. Ворованное продавали, а деньги делили.

С 11 лет мальчишка стал постоянным «клиентом» приемника-распределителя или ЦВИНа (центра временного содержания несовершеннолетних), где за преступления отбывали наказание ребята до 14 лет.

«Была бы мама тогда помягче со мной, может, и не дошел бы я до такой жизни, – пытается он хоть какую-то часть своей беды переложить на родителей. – Мама меня сначала ругала, потом порола, а затем и у нее опустились руки».

Разбой начался с бензина

В 14 лет Сергей попал за решетку. «До этого случая я проделывал такие вещи, – рассказывает он. – Но на тот момент мне исполнилось 14 лет, вот и загремел».

Подросток с приятелем залезли в гараж через отверстие в крыше, думая поживиться какими-нибудь вещами. Но ребята нечего не нашли, кроме канистры бензина. Решили украсть ее, а канистра в дыру не пролезла, поэтому воришки отправились за бутылками, чтобы перелить бензин.

А обернулось всё это разбоем. Как решились на такое, Сергей уже сам объяснить не может. Не найдя поблизости пустых бутылок, постучались в дом. К двери подошел мужчина и спросил: «Андрей, ты?» «Да, я», – ответил один из парней.

Мужчина открыл дверь. Сергей с другом вошли в прихожую, наставили на него ржавый нож, который взяли в стене (видимо, им рыхлили грядки) и потребовали денег. «Если бы он дал нам монеты, мы бы сразу же ушли, – рассказывает Сергей. – Но он начал сопротивляться. Мы его заломали, он вырвался и убежал в дом».

Подростки сначала пытались вломиться за ним, а затем увидели на террасе стиральную машину «Ока» в коробке и утащили ее.

Добыча оказалась тяжелой. Ребята спрятали коробку, сходили за тележкой и увезли «Оку» в заброшенный дом в надежде на следующий день продать ее.

По дороге домой их задержала милиция.

За вооруженный разбой Сергей с приятелем получили по 7 лет колонии. Сергея отправили отбывать наказание в Курскую область, в исправительное учреждение для подростков.

Здесь Сергей, что называется, расцвел. В школе стал учиться на «хорошо» и «отлично». В швейном цехе был назначен бригадиром, помогал администрации следить за порядком. Участвовал в самодеятельности. «Помню, первой моей ролью была Баба-яга, – улыбается он. – Этот персонаж и потом мне удавался на театральных подмостках».

Когда парню исполнилось 18 лет, его перевели во взрослую колонию в Ивановской области.

«Даже не заметил, как пролетело время, – говорит Сергей. – В колонии меня навещала сестра. Мама – реже. Мечтал, что выйду на свободу и начну другую жизнь».

На свободе побыл только месяц

Вышел Сергей из колонии в 2007 году. «За это время жизнь очень сильно изменилась, – говорит он. – В 2001 году еще не было в таком количестве сотовых телефонов, а тут они появились. Вместо автобусов стали ездить маршрутки, какие-то изменения произошли даже в одежде людей».

Парень поехал домой, к маме. Встретили его очень тепло: были слезы и объятия. Через знакомых Сергея устроили на работу по отделке квартир.

«Но поработал совсем немного – тяжело, – констатирует он. – Через месяц меня заново «закрыли» за разбойное нападение».

С приятелями Сергей поехал кутить в Кинешму. Во время попойки один из собутыльников рассказал, что есть женщина, которая должна ему денег, и предложил вместе получить должок.

«Я не знал, что мы будем грабить, – пытается уверить меня Сергей. – Мы позвонили в квартиру, но никто не открыл. Так как должница проживала на верхнем этаже двухэтажки, мы взяли лестницу на чердаке и влезли к ней, разбив окно. У нее в гостях оказался мужчина. Я наставил на него газовый пистолет, который взял у знакомого. Мы с приятелем стали искать деньги. Не найдя ничего, взяли DVD-плейер. Продали его в соседнем подъезде какому-то мужику, поделили деньги и ушли».

Сергей отправился домой. В это время с зоны вернулся его отец, и парень решил познакомиться с ним. Но встреча оказалась неудачной: во время совместных возлияний он повздорил с родителем и тот пырнул его ножом.

Сергея увезли в больницу.

Через неделю к нему пришли сотрудники милиции. Парня приговорили к пяти годам лишения свободы.

«Во время этой отсидки я работал в столовой поваром, – рассказывает он. – Сам решил освоить новую специальность, прошел курсы».

По переписке Сергей познакомился с девушкой, снова стал мечтать о честной жизни: «Хотел работать, иметь семью – в общем, жить как все. Здесь все об этом мечтают, даже если спросить у самого последнего маньяка, но мало у кого получается».

Пока избивали родителей, ребенка закрыли в комнате

Не получилось и у Сергея. На свободу он вышел в 2012 году. Снял квартиру, устроился в организацию, которая занималась заменой труб теплотрасс под землей. Говорит, что зарабатывал неплохо, но…

«Как-то выпивали на квартире у подруги в Иванове, – вспоминает Сергей. – К вечеру денег на «добавку» не хватило. Увидели, что к остановке подошел какой-то мужчина. Мы побежали к нему, избили и отняли кошелек, в котором нашли 250 рублей, и телефон. Купили пива и добавили градуса. А мужик в больнице умер».

Через окно парни увидели, что еще один мужчина шел по улице. Они бросились за ним, но не догнали. Тогда решили зайти в дом, из которого он вышел. По дороге «зачем-то» захватили арматуру. В доме жила семья: муж, жена и ребенок 10 лет. Постучали в дверь, открыла женщина.

«Я вообще не хотел, чтобы она выходила, – вспоминает Сергей. – Держал дверь снаружи. Но она позвала мужа. Мы ворвались в дом, избили мужчину и женщину, уложили их на полу, а ребенка закрыли в соседней комнате».

Парни обыскали дом, забрали 20 тысяч рублей, телевизор, телефоны и ушли.

«До сих пор не понимаю, как это произошло, – говорит осужденный. – Ведь по жизни я совершенно не такой. Добрый. Помню, когда врывались в дом, был адреналин. А когда мы выскочили из дома, оба держались за голову: что же мы наделали!»

Оба преступления Сергей с приятелем совершили в течение часа. По счастью, их жертвы остались живы… Через несколько дней за Сергеем пришли. На этот раз его приговорили к 11 годам колонии строгого режима.

В колонии он опять входит в актив: старший дневальный отряда, следит за порядком и чистотой, правая рука начальника отряда. Стремится перейти с обычных условий на облегченные и побыстрее выйти на волю. «Планы на будущее, конечно, есть, – говорит он. – Но боюсь говорить: вдруг не сбудутся. И самое главное – очень боюсь себя: вдруг выйду и опять что-нибудь натворю».