Геннадий БОЛВАЧЁВ: «На аресты ходили с одними наручниками»

Маньяк «клюнул» на оперативника, переодетого девушкой

 – Геннадий Захарович, почему вы пошли работать в милицию?

 – Пожалуй, получилось это случайно. Родом я из Брянской области, службу проходил в Таманской мотострелковой дивизии, где окончил курсы офицеров запаса. У нас было несколько ребят из Иванова, которые сагитировали меня после службы в армии поехать жить в этот город. Когда пришел вставать на учет в райком комсомола, мне предложили пойти работать в милицию. Так в 1972 году я стал участковым Октябрьского РОВД. В 1973 году поступил на заочное отделение юридического факультета Ивановского университета.

 – Как вам поначалу давалась служба в правоохранительных органах?

 – Было очень сложно. Через месяц чуть не убежал оттуда. Подвальные помещения, коммунальные квартиры, пьяные дебоши, драки… Но старшие товарищи меня удержали. Говорили: «Привыкнешь. Смотри на жизнь реально. Красивым всё не может быть». Благодарю судьбу за то, что меня всегда окружали хорошие люди. Тогда моим наставником был Вячеслав Гаврилович Верминин, который учил, что в человеке всегда надо искать хорошее. Даже в тех, кто совершает преступления. Говорил, что наша работа состоит в умении найти подход к каждому человеку, понять его. Позднее эти наставления мне очень пригодились при работе в уголовном розыске.

 – Расскажите о специфике этой службы.

 – Инспектором уголовного розыска я проработал с 1974 по 1981 годы. Заниматься розыском непросто – это долгий, кропотливый труд по сбору и оценке информации. В любое время суток – ночью, днем – инспектор должен быть готов выехать в составе следственно-оперативной группы на место преступления. Тщательно, ничего не пропуская, провести его осмотр, опросить свидетелей. Работа инспектора уголовного розыска мало похожа на ту, что показывают в кино. Ботинок, не знаю, сколько стопчешь, пока найдешь преступника.

 – Каких преступлений тогда было больше?

 – Всегда больше имущественных преступлений – краж, грабежей, в те времена – велосипедов, мопедов. Убийств было немного: за год по району 4-5.

 – Вспомните наиболее резонансное преступление того времени.

 – В 1979-1980 году в Иванове прошла череда изнасилований и разбойных нападений на женщин. Маньяк под угрозой ножа забирал у жертв деньги, золото. Последние свои два преступления он совершил в районе улиц Громобоя, Калинина. И мы решили сделать «подставу» – выпустить в этот район сотрудника, одетого в женскую одежду. Была зима, мы подобрали оперативнику красивый платочек, шубку… Сначала на «девушку» клюнул молодой человек. Он оказался очень навязчивым, и наш сотрудник был вынужден припугнуть его пистолетом. На следующий день на удочку попался настоящий маньяк. Оказалось, что он был примерным семьянином, работал на фабрике Зиновьева, был профоргом цеха, на работе отлично характеризовался…

Золото и антиквариат прятали в поленнице

 – А с бандами в те годы приходилось бороться?

 – Тогда в Уголовном кодексе была статья за бандитизм. Но судили по ней редко, хотя организованные преступные группировки были. В 1982 году в Иванове действовала группа, которая совершила более 20 квартирных краж, в некоторых случаях – вместе с разбоем: преступники запугивали хозяев ножами. В основном они орудовали в недавно заселенных домах, где соседи еще не слишком хорошо знали друг друга. Правда, убийств злоумышленники не совершали и огнестрельного оружия у них не было. В одной из квартир они взяли дорогую старинную икону и продали ее за 20 тысяч рублей (по тем временам это цена пяти машин «жигули» или двух «Волг»). В банду входило шесть человек, в том числе три девушки, одна из которых была содержательницей «малины», где обитали преступники.

Одну кражу они совершили на территории Октябрьского района, на которой и прокололись. Когда грабители выносили вещи из квартиры, одну из девушек узнал проходивший мимо молодой мужчина. При опросе свидетелей он дал показания. Мы привезли девушку в отдел. Напрямую о преступлениях не спрашивали, а интересовались, с кем она сейчас живет, где собирается компания. Не подозревая в чем дело, она проговорилась, что «гуляют» они в одном из домов на Харинке.

Поехали на место. В состав нашей группы входили замначальника угро Евгений Королёв, Алик Амиросланов и я. Бандиты, естественно, не ожидали, что заявятся сотрудники милиции. Когда мы стояли под дверью, один из них сказал, что вроде бы за окном свет фар мелькнул – не менты ли… Но главарь ответил, что милиции его никогда не взять. И тут входим мы. Злоумышленники могли оказать нам серьезное сопротивление: у нас были всего одни наручники, а их – шестеро. Но они опешили от неожиданности. А мы вызвали по рации подмогу и отвезли их в отдел.

В доме краденых вещей в ходе обыска обнаружено не было. Мы решили посмотреть во дворе и в середине поленницы нашли сумку с золотыми, серебряными украшениями, деньгами и антикварными вещицами. Бандиты получили большие сроки: мужчины – по 15 лет лишения свободы, женщины – по 5-7.

Вместо денег в конверте была записка: «Убери его»

 – В 1990-е годы вам пришлось работать начальником УБОП…

 – В те годы проходил передел собственности. Бывало, что прямо на улицах раздавалась стрельба. На счету одной организованной преступной группировки было шесть убийств, не считая разбойных нападений и грабежей. Запомнился один эпизод их преступной деятельности, о котором бандиты поведали во время следствия. Была задумана мошенническая операция: в Иванове у перекупщика взяли ткань якобы для продажи в Ярославле. Хозяину ткани, естественно, никаких денег не заплатили. Когда позднее он стал искать ярославскую фирму, оказалось, что ее просто нет. Водителю, который привез ткань, преступники сказали, что рассчитаются с ним попозже, и попросили передать конверт человеку, который его встретит. У Писцова водителя остановили несколько человек, он передал конверт, а в нем записка: «Убери его». Если бы водитель вскрыл конверт по дороге – возможно, остался бы жив. Когда преступник наставил на него пистолет, он бросился в лес, но спастись не сумел: его догнали и убили.

 – Как сотрудники милиции вышли на эту банду?

 – Одна из ее участниц пришла в милицию и рассказала всё. Видимо, она поняла, что мы уже близко подбираемся к этой преступной группировке, и решила, что лучше самой прийти в милицию.

 – Несмотря на сложность работы в правоохранительных органах, вы столько лет проработали в этой системе. Что же все-таки удерживало вас на службе?

 – Работа действительно сложная, и не каждый сумеет работать по этой специальности. И не только из-за наличия или отсутствия каких-то профессиональных данных: требуется обладать большим терпением, выдержанностью, выносливостью, чтобы из года в год общаться с преступившими закон. Но мне нравилось, что, когда люди обращались к нам за помощью, мы находили обидчиков. И пострадавшие говорили нам спасибо.

 – В редакцию люди нередко обращаются с жалобами на отказы в возбуждении уголовного дела. Многие сетуют, что раньше в милиции отношение к пострадавшим было совершенно иным, нежели сейчас…

 – «Отказники» по делам были и в советские времена. Хотя рассказывают, что в Германии вообще нет такого понятия, как отказ в возбуждении уголовного дела. Что же касается отношения правоохранителей к пострадавшим, во все времена и в любых структурах всегда были и есть хорошие люди, которые вкладывают душу и все силы в работу. И есть плохие. Может быть, у современных полицейских несколько меньше сострадания к людям, чем было в наше время…

От всей души хотелось бы поздравить всех ветеранов и действующих сотрудников уголовного розыска с профессиональным праздником. Пожелать крепкого здоровья, счастья и мира!