(1-ю часть читайте по этой ссылке)
Шоссе Минск – Могилёв. Осень 1943
«Весь день было заметно необычное оживление. Ездовые тщательно проверяли повозки, чистили лошадей. Бойцы внимательно осматривали одежду и снаряжение, готовили оружие, укладывали в походные сумки трёхдневный запас. К штабу часто подъезжали и быстро уезжали связные и конные разведчики. Командиры рот и батальонов получали боевые задания. Командиры взводов и отделений проводили проверочные построения, раздавали дополнительное оружие, отсчитывая патроны, взвешивали на руке гранаты, проверяли пулемёты. Хоть цель хлопот и держалась в секрете, но всем было ясно одно, что намечается «операция», и что ночью мы должны покинуть свои землянки. Всем хотелось узнать куда? Или снова делать завалы и минировать шоссе, а некоторые предполагали, что снова пойдём рвать железную дорогу Могилёв-Осиповичи, так как немцы её остановили в 3-й раз. А может что другое? <…> Предположения оставались предположениями, но всё было в полной боевой [готовности], а с наступлением сумерек командир взвода Саша Карягин ещё раз осмотрел снаряжение и сказал, что идем в поход. <…>
Отряд снялся, как наступила темнота. Шли молча. Команды передавались в полголоса. Казалось, что колонна идет глубоким подпольем. Привалы делались только в конце леса, когда предстояло перейти поле с одиноким селением. <…> Разведчики доносили обстановку. Привычный глазу пейзаж ночи изменился – впереди разрезая густую темноту вспыхивали ракеты. Гасли и снова вспыхивали. Кто-то тихо сказал: «Это шоссе Минск-Могилёв». Определено было точно. Это охрана дороги все ночи освещала магистраль, боясь очередного нападения партизан или скрытого минирования дороги.
На этом последнем привале командиры ознакомили бойцов с предстоящей задачей. Пулеметчиков вызвал командир отряда. Теперь сомнений и догадок не было. Каждому было ясно, что необходимо внезапным ударом уничтожить охрану, создать завал из разбитых немецких машин на лесном двухкилометровом участке дороги и продолжить движение дальше. <…> Теперь каждый думал одно, что будет жаркая схватка с врагом. Эта мысль ещё больше дисциплинировала, готовила в любую минуту вцепиться в горло тем, кто сеял смерть и слёзы, кто бесчинствовал на священной земле нашей Родины.
Узкая полоса леса отделяла дорогу от поля. На опушке залегли. Шёпот донес новый, на период «операции» пропуск – «Минск-Могилёв». «Бросок в атаку только по красной ракете!» К дороге ползли попластунски. <…> Красная ракета повисла в воздухе. Шквал огня обрушился на проходящие машины. Короткий бросок, и дорога оказалась в руках партизан. Фланговые пулемёты ещё продолжали обстреливать бежавших в панике немцев. Многие машины горели, некоторые со спущенными баллонами торчали в кювете. Три машины, что оказались в момент огневой атаки на лесном участке дороги, поспешно разгружались.
В живых остались один шофер и четверо охранников, сопровождавших груз. Два шофера и двое охранников были убиты. Один шофер и один офицер-сопровождающий были взяты как языки, на остальных пришлось потратить ещё три патрона.
Отряд спешил, оставив засадный взвод с двумя пулеметами и немецкими языками, двигался дальше. Минометный огонь обрушился на лес. Это пришедшие в себя немцы с двух концов дороги открыли огонь из уцелевших сторожевых укреплений. Отряд вышел из действия огня и снова двигался колонной. <…> Снова догадки. «Почему оставили ценный груз на дороге? Почему не вернулись обратно?» Нетрудно было и догадаться, что дорога потребуется для перехода отряда при возвращении. Но откуда будем возвращаться? Что ещё предстоит впереди, ведь времени уже около 12 ночи. <…>
Шли полем. Темнота, казалось, стала рассеиваться, или глаза привыкли видеть в темноте больше, чем обычно. Времени было уже около 2-х часов ночи. Саша пошел медленнее, что-то часто останавливался и ложился, прислушивался и снова вставал. Мы цепью следовали за ним. <…> Спустились к речке. Снова легли. Саша отвел в сторону командира отделения Мишу Подковырина и что-то приказал. Тот быстро скрылся в темноте. Комвзвода шепотом объяснил задачу. «Мы находимся у деревни Изобищи, которая занята немецким гарнизоном. Наша задача броском преодолеть 50-метровые огороды и ворваться в укрепление, сигналом к атаке будет красная ракета, отходить по зеленой ракете»…
Изобищи. Осень 1943
«Село Изобищи немцы облюбовали ещё в 1942 г., так как этот поселок стоял недалеко от важного в военном отношении шоссе Минск-Могилёв. Кроме того оно имело довольно много построек для размещения так называемых «отдыхающих» фронтовиков. Так зачем же «курортное местечко» отдыхающим потребовалось обнести глубокой траншеей с ходами к каждому дому, поставить пулемёты и нести круглосуточную службу? Почему немцы обнесли свой штаб, размещавшийся в школьном помещении, двойной бревенчатой стеной с земельной засыпью, амбразурами и дополнительным сторожевым нарядом? Не потому ли, что собака знала, чье мясо съела. Так оно и было, оставались секунды до расправы с этой одичавшей собакой. <…>
Красная полоса прошила темноту ненастной ночи. «Ура!» – прокатилось по цепи, и 50-метровый рубеж не потребовал и полминуты, как оборонительная траншея была заполнена партизанами. Сторожевой наряд, не успев оказать большого сопротивления, был разбит. Вспыхнули пожары, освещавшие улицу. Теперь огневые точки развернулись и уничтожали в панике выбежавших из-под теплых одеял немцев и полицаев. Теперь не было надобности в шквальном огне. Прицельные выстрелы уничтожали «курортников». Некоторые попытались бежать в сторону дороги, откуда атаки не было. Но и там, в темноте их встречала огнем засадная рота. И там не помог выкраденный пропуск «Москва». На требование назвать пропуск бежавшие кричали «Москва!» – «Ах, Москва! Получи!», и автоматная очередь укладывала на вечный отдых фрицев.
Пожар выгнал из укрытий и «фрау», только они визгливо кричали по-русски: «Смерть немецким оккупантам!», бежали не в сторону своих фронтовых «мужей», а через освещенную пожаром улицу. Но участь их была незавидна.
До рассвета оставалось около трёх часов. Командиры спешили. Связные доложили обстановку на дороге. Начался отход по знакомому уже маршруту. Миномёты продолжали ковырять перелесок с разбитыми машинами. Через дорогу первым пропускали обоз, который вырос в 2 раза, по сравнению с первоначальным. Короткохвостые барбансоны тащили тяжелые крытые повозки, нагруженные боеприпасами и продовольствием. Привязанные к повозкам шагали рогатые бурёнки. Долго задерживаться на разбитом участке дороги не пришлось. К возвращению отряда дорога была уже заминирована, а нужный груз с разбитых машин на ходу был разбросан по движущимся повозкам. Приближался рассвет. Колонна медленно уходила в свой давно обжитый район лесов. <…>
Собирались на лесной поляне. В таком же порядке прибывали и другие роты, расквартированные в соседних деревнях. Полк выстроился шеренгой вокруг поляны. В центр вышел командир полка Липский. <…> В своей краткой речи рассказал, что отряд захватил склады, скот, уничтожил более 100 немцев, что два «языка» оказались очень ценными для наших дальнейших действий. Почтили память пяти погибших наших товарищей. Семь человек оказалось ранено. Начальник штаба зачитал приказ о предоставлении к наградам 20 особо отличившихся партизан. Огласил большой список людей, которым объявлена благодарность.
Слово предоставлено комиссару Лебедеву. В его голосе слышались недовольство, переживание: «Товарищи! В наших рядах оказался изменник нашей Великой Родины». Все насторожились. – «Мародёр, гнусный преступник нашего святого дела». Пауза. В это время шеренга разомкнулась, и из леса два автоматчика вывели со скрученными назад руками высокого, упитанного, с широким и красным, как медь, лицом человека. Он, опустив голову, прихрамывая, шел между автоматчиками. Метрах в 10 от центра автоматчики остановились.
Комиссар продолжал: «Вот этот негодяй неделю тому назад пришел к нам из Могилёвской полиции с просьбой, зачислить его в наши ряды, чтобы искупить свою вину перед Родиной, перед народом. Мы поверили ему, надеясь, что его признания и приход чистосердечные. Д… был назначен заряжающим к прославленному бесстрашному пулемётчику Саше Бондаренко. <…> И вот этот гнусный предатель через подобных ему гадов передал наш пропуск и отзыв «Москва-Ленинград». Он же при попытке немцев вырваться из смертельного кольца партизан, убил пулемётчика, тем самым открыл свободный выход врагам. Сам он, подхватив пулемёт, пытался бежать с немцами, но наймиту бежать не удалось. Как и многих, его догнала справедливая пуля. Предатель был схвачен. Вот он перед вами!»
«Суровая рука советского правосудия не щадит врагов, – говорит Лебедев, – Изменник советского закона Д… приговорен к расстрелу!» Взрыв аплодисментов, крики: «Правильно!». Двое автоматчиков дали знак преступнику идти. На опушке леса виден был бугор свежей земли, у которого на мгновенье трое остановились. Автоматная очередь разорвала тишину, и эхом пронеслась по лесу. Тяжелое тело врага рухнуло на дно ямы. Командир полка созвал командиров к себе. Короткое приказание, и колонны ещё не отдохнувших бойцов уходили на отдых».
(Стиль и грамматические особенности оригинала сохранены.)
Добавить комментарий: